[AVA]http://sa.uploads.ru/arq4c.png[/AVA]
Дагмар любила невысокие, но «звонкие» каблуки, которые бы своим приятным и размеренным стуком оповещали о приближении женщины всю округу. Именно женщины, а не «цыпочки» на шпильках, виляющей задорно попкой, неприкрытой верхней одеждой и, чего греха таить, юбкой тоже. Молодое поколение девушек совсем забыло, как это: пленять одним лишь взглядом, скромной улыбкой заставить мужчину затаить дыхание. Никто из них уже не отличает флирт от кокетства. Эти девочки, воистину, только при «мамочке» бегать и будут всю жизнь, пользуясь расположением уставших «папочек».
Холодный ветер, нагло пробравшийся под шерстяное пальто, заставил Конунг глубоко вздохнуть, сжать воротник с малиновым шарфом сильнее и прибавить шагу. Негоже женщине, одетой совсем неподобающе сложившейся погоде, долго находиться на улице – как назло, парковочные места у тату-салона были все заняты. Дагмар знала это место по отзывам своих чуть более или менее молодых знакомых, предпочитавших её компанию за барной стойкой или во взрослых играх. Салон надежный, зарекомендовавший себя, потому ангелица заранее позаботилась о записи к мастеру, выразив одно-единственное пожелание: непременно должна быть девушка.
Колокольчик прозвенел весело и бодро, подзывая к администраторской стойке хозяина, впрочем, тот не спешил – вечер пятницы, посетителей, пожалуй, было много. Или наоборот: достаточно мало, чтобы засуетившийся человек задремал где-то у себя в комнатке. Дагмар никуда не спешила – водитель был отпущен на волю, а работа может подождать до выходных. Или лучше до понедельника.
Конунг всегда и везде чувствовала себя в своей тарелке, если эта тарелка чистая: салон был чист и уютен достаточно, чтобы крылатая, с довольной улыбкой, стряхнула с себя снег и повесила пальто на крючок у двери, а после без промедления уселась в мягкое кресло. Тут же рука потянулась расслабить галстук. Рабочая одежда в такие моменты страшно раздражала, хотя костюмы Дагмар подбирала очень тщательно и не жертвовала удобством ради красоты.
Тяжелая неделя, бессонные ночи, а черная кожа так приятно обволакивала, как одеяло. Неприятные мысли не заставили себя ждать и беспардонно вломились под опущенные дремой веки, рисуя образ бывшего мужа и милого сына, ни в коем случае не забывая напомнить, как пах одеколон, подаренный любимому на праздник; не забывая проигрывать смех обожаемого ребёнка и голос не менее любимого мужчины. Какой сон. Какой отдых. Тату тоже было своеобразным способом отвлечься от довлеющей силы воспоминаний.
Резко в нос ударил знакомый запах, и Дагмар буквально вскочила на кресле, боясь и желая увидеть того, кому этот аромат принадлежал в её жизни. Но златогривый мальчишка, широко улыбаясь сквозь призму остаточной боли, выскочил на улицу, разодетый, как летом. Материнское сердце ангелицы сжалось, ей хотелось остановить ребёнка и закутать в собственную одежду, но детеныш был шустрее реакции сонной мадам. Только колокольчики оповестили, что посетитель покинул художественное лоно, Дагмар заметила, что взгляд девушки, стоящей у администраторской стойки, прикован к ней.
Чисто профессиональная черта любой деловой женщины: встать с низкого кресла и подправить костюм если не незаметно, то с грациозностью особы королевских кровей. 
- Добрый вечер, - Конунг улыбнулась, чтобы не напрягать своим официальным видом молодую леди, - я записывалась на сеанс в 18.00. Конунг Дагмар, - невольно в мыслях женщина снова замечает, как всё же нескладно звучит её имя с фамилией.

Отредактировано Дагмар Конунг (24.05.2014 16:05:09)

[AVA]http://sa.uploads.ru/arq4c.png[/AVA]
Как издевка судьбы – вокруг Дагмар собираются дети, которых ей хочется обнять, одеть и накормить. Потребность в удовлетворении женских инстинктов начинает причинять душевный дискомфорт: смотреть на мастера исключительно как на временного делового партнёра невыносимо тяжело. Высокая, но такая худая, что, кажется, сожми её руку Дагмар чуть сильнее и та поморщится от боли. Но женщина, сохраняя внешнее спокойствие и благосклонность, аккуратно пожимает девочке руку. Аккуратная речь выдает в девушке человека образованного, гуманитария больше, чем художника; сиплый же голос выдает курильщика. В целом, Конунг ожидает приятное, хоть и очень внимательное общество молодой леди.
- Мельницу.
Ангелица была из тех, что очень долго смакует идею, в первую очередь, испытывая её живучесть и серьёзность. Только потом уже начинает думать о её реализации. К сожалению, фантазия её уже не та, что была в молодые годы; как и само её состояние далеко от подростковой вздорности, взрыва красок и вызову миру. Теперь не она бьётся головой о крепостные стены общества и не она вызывает его на бой – Дагмар давно стала тем, кого вызывают на бой и об кого расшибают лбы самые ярые борцы за свободу воли.
Мельница, конечно, очень далека от этой стороны личности женщины. Она в принципе не касается ни её жизни, ни её характера, тут закрался змей-философ, рассуждавший накануне очень убедительно: жизнь всех имеет возможность перемолоть в муку. Сменятся времена года, технологии, поколения, биологические виды, но ветер упорно будет передвигать лопасти, и механизм беспощадно продолжит измельчать зерна в пыль. Понимание этого схоронено у каждого внутри, выбираясь под ночь тупым чувством отчаяния.
Ложь. Ей просто нужно напоминание. Своё, которое чужие люди не поймут, не прочитают на её груди памятное событие. Для неё лишь знак дыры. Своеобразный крест на карте сокровищ, только сокровище – сундук Пандоры. Но надо же смастерить легенду, пусть неловкую, но прикрыть причину и для себя тоже. Иначе, какое это сокровище?
- У вас очень выразительные глаза, - прервала молчание Дагмар, взглянув в карие глаза Рене, которые всё ещё блуждали по телу. Художники похожи на гелиевые шарики, только отпусти руку и они сразу же теряют связь с реальностью, сами того не замечая. Мерц хоть и выглядела недостаточно хрупкой на вид, чтобы улететь, но тоже погрузилась в, своего рода, невесомое состояние, в котором определённо думается лучше. Конунг неудобно было прерывать этот полет, но усталость рабочего дня давит на плечи и, ощущая аналогично состояние мастера, растягивать время сильно не хотелось.
- Куда пройти?