Иногда наступали времена, когда приходилось учиться, и теперь, когда до сессии оставалось всего ничего, Рейвен был вынужден раздавать преподавателям долги и даже посещать пары чуть чаще, чем обычно.
Он торчал у входа в музей и курил, когда, в числе всех, внутрь погнали стайку маленьких детей. Рейвен скользнул взглядом по головам, отмечая про себя, какие они непривычно маленькие и как их страшно много. Таких толп крошечных людей он не видел давно, примерно с тех времен, когда сам был таким же, и теперь Рейвен от скуки рассматривал их.
Взгляд остановился на одной девочке, и Рейвен даже нахмурился, пытаясь вспомнить, откуда она может быть ему знакома. Она, без сомнения, имела какие-то азиатские корни, и первым делом он подумал о Джин: это могла оказаться какая-нибудь ее родственница, но, вроде, Рейвену не случалось видеться ни с кем из ее семьи, да и ни на каких фотографиях не мелькали маленькие девочки.
Фотография! Рейвен даже чуть сигарету не выронил и от неожиданно вдохнул дым слишком сильно. Он поморщился, пару раз сглотнул и помотал головой. В том, кто прошагал мимо него, он уверен не был, но девочка была очень похожа на дочь Сато Хироши. Рейвен обходил стол со стороны начальника, но пару раз, когда случалось, видел фотографию девочки и, конечно же, предположил, что никто, кроме отцов, не будет устанавливать на работе изображения детей в рамочках. А так выходило, что Сато-сан был положительным и примерно-показательным отцом.
Рейвену стало страшно любопытно. Он выбросил сигарету в урну, не озаботившись тем, чтобы предварительно ее затушить, зачем-то вытер ладони о джинсы, проследовал за стайкой детворы и стал двигаться следом за девочкой, держась на почтительном расстоянии и пытаясь понять, она это или не она.
Минут через пять, когда ребенок стоял и пялился на гобелен с девушкой и единорогом, Рейвен понял, что действительно имеет дело с Сато... тян? Вроде, так.
Он постоял немного позади, а потом все же решился подойти и завести беседу. Одновременно с тем, как Рейвен подходил ближе, он представлял мрачное лицо Сато-сана, почти перманентно вызывающего всем своим видом чувство опасности, почти не скрытой и жуткой, и чуть не повернул назад. Ну уж нет, ему слишком хотелось узнать, кого мог воспитать такой суровый мужик. Кольца у него на пальце Рейвен ни разу не видел, поэтому девочка, должно быть, жила с ним одна — в памяти смутно плавало что-то о том, что жена Сато-сана умерла, как говорил дядя.
В том, что помнилось все верно, Рейвен не сомневался.
Девочка тем временем переместилась к жутковатой картине и замерла у нее.
Конечно, где еще мог находиться маленький демоненок, как не у картины с жутковатым крылатым Существом? Рейвен, не сдержавшись, принюхался и уловил очень ощутимый запах Сато-сана, которым пропахла девочка, улыбнулся, довольный своей догадливостью, и встал за метр от нее, чтобы не смущать.
— Красиво, да? — сказал он, мотнув подбородком в сторону картины. — Только этот крылатый парень совсем не похож на ангела, такой жуткий. Наверняка это какой-нибудь падший ангел или демон, как думаешь? Вообще кажется, будто он заставляет человека мучиться, бедняга того и гляди помрет. Странные же картины рисовали в те времена!
Рейвен не представлял, о чем можно говорить с ребенком демона, поэтому закинул пробную удочку в ту сторону, которая все еще была для него достаточно новой и волнующей. От девочки пахло исключительно Сато-саном, а она сама будто бы была человеком, хотя Рейвен очень сомневался в том, что у такого, как Сато-сан, вообще мог родиться кто-то, кроме такого же пугающего Существа, как он сам.

Рейвен искоса смотрел на девочку, пытался найти в ней сходные черты с Сато-саном, но понимал, что это было сложно: ему, европейцу, все азиаты казались во многом похожими, и если бы ему не случилось увидеть дочь начальника раньше, то, наверное, он бы в жизни не отличил ее от толпы каких-нибудь других японочек.
Он пожал плечами. Понятия красоты у Рейвена были странные, и эта жуткая картина казалась ему красивой, как и большинство того, что находилось в музее. Вернее, даже не так: чаще всего ему нравились странные и страшные вещи, и эта картина как раз относилась к таким. Но он, конечно же, понимал, что для ребенка она наверняка кажется пугающей.
Рейвен встретился с девочкой взглядом и, не сдержавшись, улыбнулся. Детей он любил, даже когда это были не обычные человеческие дети, а демонята.
— Вполне возможно, — согласился Рейвен, на пару мгновений поразившись тому, насколько хорошо строит свои мысли маленький ребенок. Точно дочь Сато-сана, он наверняка мог воспитать именно такую умную девочку. Рейвен не верил, что тот, кто ведет себя очень строго и уверенно на работе, будет спускать что-то своей семье.
Он опять посмотрел на картину, слушая то, что ему говорит маленькая Сато. Взгляд Рейвена блуждал от мученического лица человека к спокойному ангельскому, отмечал мрачные краски, общую композицию, создающую угнетающий эффект. Он никогда особенно не увлекался живописью, разбирался исключительно в литературе и, как большинство людей его возраста, в музыке, поэтому даже не мог сказать ничего толкового, только "красиво и жутко".
— Согласен, — Рейвен улыбнулся. — Ты же знаешь, что сначала была тьма? Много-много тьмы, а в ней ведь вполне могли жить и демоны. Я скорее придерживаюсь версии, что женой Адама сначала была не Ева, а Лилит. Знаешь такую легенду? Эта женщина была сделана, кажется, из пепла и глины, и она захотела иметь с Адамом равные права. Богу это не понравилось, и он ее выгнал, Лилит превратилась в демона, а от нее уже произошли все твари, которые живут в ночи.
Рейвен замолчал, задумавшись. По всему выходило, что если всех злых существ сотворили именно таким образом, значит и его предки — не люди, а Адские Гончие, — были порождены именно этой самой Лилит. Раньше он об этом не задумывался, но, в конце концов, Рейвен действительно был ближе к демонам, чем, например, тот же Адольф. Ну, по крайней мере, ему так казалось.
— Веришь в сверхъестественных существ? — хитро прищурившись, спросил Рейвен.
Он понимал, что, наверное, никогда не узнает, рассказал Сато-сан своей дочери о том, кем она является, ведь даже сам Рейвен, когда был маленьким, верил в магию и разные странные вещи, которые казались взрослым чушью, но ему все равно очень хотелось узнать, что думает эта маленькая Сато.
— Я вот верю, — честно добавил он и мотнул головой, предлагая девочке идти к следующей картине, на которой были изображены драконы, нападавшие на большой средневековый замок. Люди, оборонявшиеся от крылатых змеев, имели очень неаккуратные лица, но Рейвен даже не обратил на них особо внимания.

Рейвен негромко рассмеялся. И правда, это действительно была дочь Сато-сана!
— Конечно, скопление газов, — покивал он, — но это в научной теории, а если рассматривать христианскую, все в мире создавал бог.
Сам он не верил ни в какие высшие силы, которые якобы всем руководили, до недавнего времени всерьез не воспринимал ни ангелов, ни демонов, отдавая предпочтение версии, что людей на Землю высадили инопланетяне. Рейвен редко обсуждал вопросы подобного масштаба, а если это случалось, то он был очень пьян, поэтому нес все, что только приходило в голову. Бывало, пару раз подавал голос на парах, до которых доползал и на которых речь касалась возникновения мира, но умудрялся строить свои мысли так, что все однокурсники принимали сказанное им за хорошие штуки.
Рейвен не возражал, ему вообще было все равно, что там кто думает, пока его не пытались переубедить.
Девочка была любопытной, с ней оказалось интересно говорить. Рейвен навскидку попытался понять, сколько ей лет, но так и не понял: слишком уж редко он сталкивался с детьми, цифры расползлись от шести до четырнадцати, он тут же сдал позиции и перестал гадать. Какая разница, это дочь Сато-сана — вот это важно.
— Ну-у-у... — протянул он, немного поморщившись, — в некотором роде, я не такой уж взрослый. Для тебя-то конечно, но вот для... м-м-м... взрослых я все еще не дорос.
Рейвен дернул плечом так, будто его действительно раздражало отношение к нему старших. Конечно, порой было обидно, когда ему заявляли, что он еще мелкий, но стоило пару раз выпендриться, стукнуть кулаком по столу, когда того требовала ситуация, и все тут же успокаивались. А для девочки, стоявшей перед ним, он наверняка был примерно таким же, как ее отец: если Рейвен не ошибался, в таком возрасте обращали внимание на рост, а не на внешность и стиль одежды.
— Мне девятнадцать, — признался Рейвен, — а еще я тебя в некотором роде знаю: я работаю секретарем у твоего папы, Сато-сана. Увидел тебя, решил познакомиться и поздороваться. Меня зовут Рейвен.
Наверняка девочка расскажет дома, что разговаривала в музее с каким-то странным мужиком, так пусть лучше Сато-сан не случайно догадается через несколько дней, с кем виделась его дочь. Нельзя, чтобы он подумал, будто Рейвен скрывается, это может привести к каким-нибудь неприятным неловкостям, а строгость и легкая мрачность, постоянно царившая в кабинете начальника, и без того напрягала.
— А ты тут на экскурсии с классом, да? — Рейвен огляделся, ожидая увидеть кого-нибудь возраста девочки, но поблизости были какие-то заумного вида мужчины, остановившиеся у картины с изображением водопада и тихо переговаривающиеся. Эти явно не тянули на школьников, даже учителей не напоминали, а значит, дочь Сато отбилась от группы и отправилась в самостоятельный поход.
Вряд ли она бы потерялась, но Рейвен все равно придумал для себя повод, почему он не отстает от нее.
Конечно же, повод был не для него или девочки, а для Сато-сана — на случай, если возникнут какие-то вопросы. Лучше было подложить соломку заранее, чем потом мучиться в попытке сымпровизировать хоть что-то дельное.

— Кто-то думает, что бог один, просто его зовут разными именами, — пожал плечами Рейвен.
Он даже хотел добавить, что сам думает так же, если принять во внимание возможность существования какого-то божества, но решил, что не стоит забивать ребенку голову всякой чушью о себе.
В конце концов, версия с внеземным разумом была все же немного недоработанной, запутанной и явно предназначалась для таких, как он, придурков, а никак не для маленьких умных девочек.
Рейвен вдруг осознал, что смотрит на дочь Сато-сана с умилением: маленьких демонят он никогда не видел, с азиатами общался крайне редко, зачастую в китайских и японских ресторанчиках, куда их с радостью брали, но в их числе, конечно же. не было маленьких детей. И маленькая девочка казалась ему буквально едва ли не самым очаровательным созданием из близстоящих. Конечно, особую роль сыграло то, что она дочь начальника, но все же.
"Осталось понадеяться, — мрачно подумал Рейвен и даже губы поджал, — что Сато-сан не прикончит меня".
Поводов, конечно, не было, но едва ли Сато-сан станет особо много думать, если вдруг дочка пожалуется ему и расскажет что-нибудь такое, что выставит Рейвена в дурном свете. В очередной раз захотелось попросить ребенка не рассказывать ничего отцу, и прикусить язык получилось с трудом — зато получилось.
— Ну да, взрослый, — все же согласился Рейвен. Он чертовски любил детей, это было сильнее его, поэтому, пожалуй, вряд ли кто-то мог похвастаться тем, что видел более любезного и добродушного Рейвена Чельберга, чем тот, который видел его рядом с каким-нибудь ребенком. Он готов был согласиться на все, даже более того — не отказался бы угостить девочку мороженым, молочным коктейлем, чем угодно, в конце концов, лишь бы подольше посмотреть на ее непосредственность.
Правда, в таком случае даже работники музея приняли бы его за педофила.
"Нет, не повеселиться тебе с девочкой, Рейвен, ты уже перерос те годы, когда бы по тебе за подобное не плакала решетка".
Девочка, кажется, оказалась довольна тем, что в числе их общих знакомых находится ее папа: стала выглядеть будто бы даже более оживленной. Рейвен наконец-то узнал ее имя, пожал маленькую ладошку, испытывая такое воодушевление, словно покорил самого Сато-сана, а не познакомился с его дочерью.
— Правильно решила, — тут же одобрил Рейвен: любой бунт в любом возрасте был абсолютно хорош, а когда маленькая девочка, недовольная повторяющейся экскурсией, решает пройтись по своему пути, это так вообще дорогого стоит. — Только ты, главное, не потеряйся, а то можешь потом не найти свой класс, учитель будет волноваться.
Рейвен глянул на картину, даже не вгляделся в детали, хотя, по сути, должен был. С момента, как ему встретилась Ай, он тоже вдруг устроил личный бунт — которого, конечно, с его-то долгами совершать не стоило.
— Я здесь тоже по учебе, — он недовольно поморщился.  Я учусь в университете, и нам дали задание составить экскурсию, а мне этого очень не хочется делать: все равно я не придумаю ничего нового, что могло бы понравиться многим людям, да и то, что я напишу, просто уберут куда-то и забудут.
Рейвен хотел было предложить Ай оказать ему помощь, но вовремя понял, что маленькой девочке это вряд ли было бы интересно. Вместо этого он ткнул пальцем в сторону картины, которая была чуть впереди них:
— Смотри, какой там лес нарисован!